Мимолетности

Раз я завидую, я глуп. И осознанье глупости подхлестывает зависть.

Жизнь – накопление памяти о тех дорогах, что испугался выбрать.

Любовь – проверка, чем ты дышишь и можешь ли дышать к дыханью непригодным – самой любовью, например?

Ужиться вместе не характер нам мешает, но амбиции.

Картины тротуар гораздо интересней, и дураков влечет сильней – им меньше нужно тратить сил на пониманье.

Приписывать кому-то ангельскую сущность в течение долгого времени опасно – в итоге свяжешься с безусловным демоном.

Бесконечное бессмысленно. Попросту не нуждается в такой мелочи, как смысл.

Чем чаще голосовые связки парализует страх, тем громче кажется внутренний голос.

Вверх гонит глупость, а вниз спускаться нам мешает страх. Вернее, не мешает, но ассоциирует спуск с неприятными эмоциями.

Корысть не хуже, чем духовное сродство, иль комплексы, удерживает рядом.

Ты напрочь выбыл из борьбы, когда не захотел поздравить чемпиона.

Защита нравственности – удел самых безнравственных. Иные бойцы ей не интересны.

Безмолвствовать можно по двум причинам: из мазохизма или тупости.

Истина говорит шепотом, чтобы не превратиться в скандал.

Смерть страшит, когда напоминает о никчемности.

Развивая Эпиктета: жизнь – это праздник, на коем можно побывать, но большинство предпочитает на него смотреть по ТВ, а не творчески участвовать.

Пересоздать себя духовно много проще, чем душу вынудить зачать и выносить свой осветленный и облегченный облик.

Родился человек – родилось зло. Не каждый человек, не каждое рожденье. И зло бывает разным. Не всегда оно становится тем самым человеком.

Мы обнаруживаем в происходящем трагедию, когда у нас слишком плохое настроение, чтобы смеяться над комедией.

Конформизм – донос на самого себя, мол, я тоже подлец, уж будьте уверены. Но донос закамуфлированный, чтобы ни в коем разе не заметить собственной подлости.

Свобода означает – ты никто и никому на свете ты не нужен. Поэтому свободы так боятся. Своей прозрачностью прекрасен тот, кто предпочел небытие свободы.