Раз я завидую, я глуп. И осознанье глупости подхлестывает зависть.
Жизнь – накопление памяти о тех дорогах, что испугался выбрать.
Любовь – проверка, чем ты дышишь и можешь ли дышать к дыханью непригодным – самой любовью, например?
Ужиться вместе не характер нам мешает, но амбиции.
Картины тротуар гораздо интересней, и дураков влечет сильней – им меньше нужно тратить сил на пониманье.
Приписывать кому-то ангельскую сущность в течение долгого времени опасно – в итоге свяжешься с безусловным демоном.
Бесконечное бессмысленно. Попросту не нуждается в такой мелочи, как смысл.
Чем чаще голосовые связки парализует страх, тем громче кажется внутренний голос.
Вверх гонит глупость, а вниз спускаться нам мешает страх. Вернее, не мешает, но ассоциирует спуск с неприятными эмоциями.
Корысть не хуже, чем духовное сродство, иль комплексы, удерживает рядом.
Ты напрочь выбыл из борьбы, когда не захотел поздравить чемпиона.
Защита нравственности – удел самых безнравственных. Иные бойцы ей не интересны.
Безмолвствовать можно по двум причинам: из мазохизма или тупости.
Истина говорит шепотом, чтобы не превратиться в скандал.
Смерть страшит, когда напоминает о никчемности.
Развивая Эпиктета: жизнь – это праздник, на коем можно побывать, но большинство предпочитает на него смотреть по ТВ, а не творчески участвовать.
Пересоздать себя духовно много проще, чем душу вынудить зачать и выносить свой осветленный и облегченный облик.
Родился человек – родилось зло. Не каждый человек, не каждое рожденье. И зло бывает разным. Не всегда оно становится тем самым человеком.
Мы обнаруживаем в происходящем трагедию, когда у нас слишком плохое настроение, чтобы смеяться над комедией.
Конформизм – донос на самого себя, мол, я тоже подлец, уж будьте уверены. Но донос закамуфлированный, чтобы ни в коем разе не заметить собственной подлости.
Свобода означает – ты никто и никому на свете ты не нужен. Поэтому свободы так боятся. Своей прозрачностью прекрасен тот, кто предпочел небытие свободы.
