О революционерах и политиках

В журнале “Foreign Affairs”, отражающем взгляды вашингтонской элиты на вопросы внешней политики, вышла (разумеется на английском) статья Ходорковского и Каспарова о том, что Западу не нужно бояться смерти кремлевского архиклептократа. Русский перевод статьи имеется тут.

Основные положения статьи:
– режим неизбежно падёт из-за поражения в войне;
– “коалиция оппозиционных групп в изгнании”, которую представляют авторы, думает о том, что будет после краха режима;
– предполагается трансформация страны из как-бы-президентской республики (на деле персоналистской автократии) в республику парламентскую с перераспределением власти в пользу регионов, для чего будет созвано “учредительное собрание”;
– пока учредительное собрание не начнёт свою работу, власть будет у “госсовета” состоящего из представителей оппозиции, в основном тех, кто уехал из РФ;
– будут проводиться люстрация и демилитаризация, также будут ликвидированы политические силы, что поддержали вторжение в Украину;
– виновные в войне будут наказаны, будет выплачена компенсация Украине за разрушения.

По поводу практически каждого пункта возражений особых нет – ничего принципиально нового не прозвучало, есть достаточно много людей, разделяющих подобные взгляды. Особенно в российской оппозиционной тусовке. Проблема в том, чего в предложенном плане нет. И почему нет.

Чтобы никого не томить, скажу сразу: в этом плане нет таких мелочей, как
– адекватное восприятие реальности,
– уважение к мнению людей и
– свобода,
ну и вместо демократии предлагается профанация.

Можно надеяться на то, что Украина победит в войне и изгонит российские войска со своей территории, но и в этом сценарии власть сохраняет нынешний режим, т.к. ни о каком захвате РФ никто не помышляет. Во всяком случае страны НАТО и Украина на подобное не способны (если Кремль нападёт на НАТО, ситуация изменится принципиальным образом, но вроде как боятся кремлёвские, не лезут, только грозятся на словах).

И если режим не смести военной силой, то все последующие рассуждения о “демократическом будущем России” – сказки для детсадовцев, не имеющие ни малейшей связи с реальностью. Тем не менее давайте раскроем детали всех претензий к Каспарову и МБХ.

Итак, имеется некая группа оппозиционеров, которых никто не выбирал ни в какие структуры, которые сами себя назначили выразителями чаяний, и при этом вообразили, что только они знают, как именно нужно изменить жизнь в стране.
В нормальных условиях вообразившие подобное люди должны разработать конкретную программу и предложить её избирателям, чтобы те оную поддержали. В тексте Ходорсковского и Каспарова вместо нормального политического процесса – в нынешних условиях, понятное дело, невозможного, – предлагается ликвидировать все нынешние представленные в “парламенте” партии, и вернуться к ситуации конца 1917 года, когда в России выбирали Учредительное собрание.

Однако в чём смысл выборов, если заранее известно, к какой форме правления это “учредительное собрание” должно прийти – к “федеративной парламентской республике”. Вариант иного мнения у избранных депутатов похоже не предполагается.
Также не рассматривается предположение о том, что народ может не захотеть никакого “учредительного собрания” или люстрации. Или уважения международных норм (в конце концов “гуттентотскую мораль” изобрели не в 2022 г и не в РФ, хотя там её чрезмерно активно используют). Что возвращает нас к вопросу о необходимости оккупации “одной седьмой части суши”, чтобы до всех дошла “единственно правильная точка зрения”.
Естественно, следовать международным нормам выгодно для страны, но люди – существа иррациональные, отнюдь не все и не всегда делают то, что им выгодно. И уважать право на мнение, отличное от твоего, – одна из характеристик свободного общества (право на мнение при этом не даёт оснований затыкать кому-либо рот, поскольку “свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого”).

Созданная по данным лекалам “демократия” может раз в сколько-то лет проводить выборы, но чем она будет принципиально отличаться от нынешней “суверенной”/”управляемой” псевдо-демократии? Тем, что такой вариант больше нравится “коалиции”?
Судя по жесткости изначально заданных условий, федерализм при осуществении данной программы будет весьма и весьма номинальным.

Тут стоит подчеркнуть, что демократия построена на предположении, что ни один человек не может знать будущее, создаваемое в результате взаимодействия сотен/тысяч/миллионов людей и огромного числа других неконтролируемых факторов, включая природу, погоду и т.д.
Базируясь на том, что некая группа знает все “правильные” ответы, можно прийти только к авторитаризму, но не к демократии.

И это подводит нас к следующему вопросу, почему в качестве альтернативы тирании предлагается нечто весьма далёкое от свободы?

Давайте вспомним несколько примеров результатов деятельности революционеров. Начнем с лидеров большевиков – Ленина, Троцкого, Зиновьева и прочих: жизнь в Европе не сделала их более терпимыми к инакомыслию и не научила уважать свободу людей. Большевики решили загнать массы в счастье. “Железной рукой”. Как большевики его понимали. А если кто не соглашался, то каторжные работы или расстрел чётко демонстрировали ошибочность позиции возражавших.
Чтобы не зацикливаться на российской истории, можно вспомнить аятоллу Хомейни, который из парижской эмиграции привёз иранцам жёсткую религиозную диктатуру. Подобных примеров – когда революционеры из эмиграции возвращались не с идеями свободы, а с намерением установить откровенную тиранию, – можно найти еще сколько-то.
Перемены же в направлении большей свободы в большинстве случаев инициировались внутренними силами, а не эмигрантами (хотя есть достаточно примеров прихода эмигрантов во власть в демократических правительствах без каких бы то ни было разворотов к диктатуре, но то были не эмигранты-революционеры!).
Для контраста посмотрим на не жившего в эмиграции Вацлава Гавела: биография до 1989 г., помимо литературной и публицистической работы, суммируется кратко – борьба с режимом, аресты и отсидки. Во время Бархатной революции он направил страну в сторону мирного, не революционного перехода власти. Никто не может сказать, как изменила бы эмиграция Гавела, но он в эмиграции не был и предлагал действовать мягко, “бархатно”, с учетом ситуации в стране, сглаживая, а не усугубляя конфликт.

Безусловно, быстрее всего всплывающие в памяти примеры не означают наличия “исключений” или контрпримеров, но всё же рискну предположить, что в среднем случае революционер в изгнании предполагает, что лучше всех знает, “как должно быть” и способен предложить только тот или иной вариант тирании, потому что чувствует, что убедить людей в своей правоте не сможет (и что еще важнее – не хочет пытаться!).

Политик, участвующий в состязательном процессе, привлечения на свою сторону избирателей, учится находить компромиссы, сглаживать острые углы, менее жёстко формулировать позицию, и т.д.
Революционер же, тусующийся с другими революционерами или прячущийся с ними в подполье, укрепляется исключительно в собственной правоте, и становится со временем всё более и более радикальным от подобного общения.

Более того, уверенность в собственной правоте, усиливающаяся во время нахождения в идеологическом “пузыре”, т.е. только среди тех, кто разделяет твою точку зрения (а остальные исключаются, ведь они “контрреволюционеры” или “предатели дела”), всё больше и больше изолирует революционеров, лишая их подлинно интеллектуальных стимулов, – понять, в чём они ошибаются, и что неверно в их построениях и моделях. Что, в свою очередь, подталкивает этих революционеров к выбору всё более и более ошибочных решений, т.к. их конструкции всё дальше и дальше отклоняются от реальности, а при неверной оценке происходящего нельзя найти верное решение.

Разумеется, стать “безумным на всю голову” может и революционер, никогда не покидавший пределы страны, не бывший ни дня эмигрантом (или бывавший за границей только непродолжительное время, а не живший там годами, чему отличный пример Сталин).

По сути дело в том, что политики ставят перед собой принципиально отличные от революционеров цели – первые хотят понять, что нужно людям, чтобы именно это и предложить, тогда как вторые пытаются навязать людям свою точку зрения.

Странно, – и горько! – что российская оппозиция выбрала путь революционеров, а не политиков. Они могут проиграть (почти гарантировано), а могут и преуспеть (маловероятно, но теоретически не исключено), но их победа не принесёт россиянам заметно больше свободы (безусловно, сегодня у россиян нет таких базовых свобод, как свобода слова или свобода демонстраций, но в жестких рамках озвученного МБХ и Каспаровым видения будущего, свобода слова будет, скорее всего, доступна только тем, кто озвучивает “правильную” точку зрения – как в любой диктатуре).

Так что очень хотелось бы пожелать российской оппозиции избавиться от комплекса революционера и начать уважать людей, включая тех, чьё мнение отличается, и ставить целью дать максимально много свободы, а не заменить собою тех, кто отмеряет свободу массам.