Мимолетности

На правду только тот не обижается, кто на себя ее не примеряет.

Когда есть факты и соображения, никто и не нисходит до истерики.

Нам тишина милее после шторма.
Поскольку без контраста мы не ценим!

Коль были б ясный смысл и цель, приказы б отдавать нужда отпала.

Назвавший наши убежденья – заблужденьями,
тем больше нас обидел, чем беспомощней
для нас самих попытки наши оправдаться.

Союзники – те, кому прощаем глупость и несовершенство. Принципиальность нас союзников лишает.

Когда б ни жалость ближних, мы б так не пали низко, не опомнились лишь в предпоследнем круге ада…

Любовь через единый, общий передается ритм: порой в физическом, порой в эстетском смысле.

Восторги птиц всегда не приземленны.

Искусство то с наукою сближает, что, двигаться начав, они не могут знать, куда прибудут.

Чем гуще мрак, тем больше в нем чудовищ. Но чем светлей, тем лучше мы их видим.

Когда б ни совершенные ошибки, мы не смогли бы стать собою и оценить, как глубоко неправы были.

Не столько правды свет, как логика вскрывает ледяную корку лжи.

Стремленье к славе иль к глупости уводит, иль к бесчестью. И даже если славы полминуты.

В стране скотов не только массою навоза все гордятся, но даже больше – громкостью мычанья.

Чем интенсивней схватка с дураками, тем больше кожи, крови их по телу твоему размазаны… И медленно становятся твоими…

Чем незаметней смерть твоя, тем чище жизнь была, спокойней и безгрешней.

Положительная в принципе характеристика, не присущая нам, автоматически перестает учитываться и у других. И всё по-честному: у себя мы ее тоже не учитываем.

Ты душу потеряешь лишь тогда, когда для дураков авторитетом станешь.