Свобода слова и антисемитизм

Западное общество долго боролось за обретение свободы слова, но в последние десятилетия (примерно с середины 1980-ых) на Западе начался отход от дозволения любого слова. Предлог был уважительный – запретить, т.н. речи, возбуждающие ненависть, разжигающие неприязнь между группами. Но вскоре от изначальных намерений остались только лозунги, а на практике граждане большинства западных стран лишились свободы не соглашаться с идеологическими догмами элиты.
В последние годы процесс ускорился, и от свободы слова остаются “рожки да ножки”, т.к. элита Запада становится идеологически монолитной, а без разнообразия мнений у элиты никакой свободы слова быть не может.

В старом анекдоте рассказывалось о том, что американец может критиковать Рейгана на площади перед Белым домом, тогда советский человек заявил, что он тоже может критиковать Рейгана на Красной площади. Аналогично люди в западных странах сегодня живут в ситуации, когда по сути дозволено только одно мнение, а за отклонение от “линии партии” можно потерять работу (несмотря на фактическую правоту высказавшегося).

Что подводит нас к вопросу: не делают ли хуже еврейские, к примеру, организации, борющиеся против антисемитизма? Ведь антисемитизм, – если мы не говорим о нарушениях Уголовного кодекса, выражающихся в подстрекательстве к погромам или убийствам, а просто дезинформации о евреях и/или Израиле, – одна из точек зрения, которую в принципе должна дозволять свобода слова.

Как уже писал ВПС, нередко антисемитские речи оцениваются совсем не так, как высказывания против других групп. То есть мы говорим о двойных стандартах (к слову, как недавно выяснили исследователи, среди американцев – но подозреваю, что это же верно и для прочих западных, – чем выше уровень образования, тем заметнее антисемитские двойные стандарты у человека, и “градус” антисемитизма увеличивается по мере перехода от бакалавра к магистру или доктору).

И это принципиальный момент: свобода слова существует и приносит пользу обществу до тех пор, пока обе стороны равны в своих правах. Мы можем выяснить что-то новое и лучше разобраться к вопросу только тогда, когда пусть не сами озвучивающие противоположные точки зрения, но слушатели/наблюдатели имеют возможность услышать обе позиции и выбрать ту, что в большей степени соответствует фактам и/или логична. В этом случае мы приближаемся к истине, вместо того, чтобы продолжать придерживаться веры. А приближение к истине помогает нам точнее представлять реальность и принимать более действенные решения.

Если одна из сторон заранее “главнее” и может заставить “согласиться со своей позицией”, у нас по определению не будет полноценной дискуссии, поскольку “правота” (вернее – победа одной из сторон) a priori определена. Смысла тратить время на обсуждение в подобных условиях нет, т.к. мы не сможем в результате лучше разобраться в вопросе.

Также не будем забывать, что свобода слова касается публичного дискурса, а не шёпота под одеялом или кухонных разговоров. Публичный дискурс практически всегда предполагает, что правительство или пользующиеся большим влиянием люди (элита) могут участвовать в обсуждении, а у них есть априорное преимущество перед рядовыми гражданами. Так что вопрос в том, чтобы имеющие власть/силу принуждения не пытались задавить оппонентов прямо (угрозой суда) или косвенно (“намекнуть” работодателю, что неплохо бы наказать “говорливого” увольнением).

То есть свобода слова требует равенства сторон, как дискутирующих, так и наблюдающих и оценивающих. Почему-то об этом практически не говорят. Если нет равенства, то не будет и свободы слова. Равно и наоборот: если нет свободы слова, то не будет и равенства, т.к. заставив людей согласиться с заранее определенной точкой зрения, вне зависимости от аргументов оппонентов, можно тем же способом лишить людей любых других прав и свобод.

Это подводит нас к парадоксу толерантности, гласящему, что полная толерантность к любой позиции ведет к победе нетолерантных точек зрения.
Парадокс разрешается просто – к каждой стороне нужно применять в первую очередь те стандарты, которые она сама и предлагает, т.е. предлагающим закрыть рот оппонентам нужно закрывать рот. Потому что “парадокс толерантности” не предполагает равенства сторон, т.е. не обеспечивает нам свободу слова.

Но что делать, если антисемиты не предлагают лишить слова противников, если нет явного продвижения двойных стандартов в обществе, а ко всем относятся примерно одинаково?
В этом случае борьба с идеологическими противниками должна сводиться к дискуссии: вы говорите ИКС, мы говорим ИГРЕК (или не-ИКС), а уже наблюдатели сами выберут, чьи аргументы им кажутся более весомыми. Никакой борьбы с тем, с чем мы не согласны, помимо дискуссий, вести нет нужды.

Ситуация меняется, когда ни о каком равенстве речь не идет, например, если антисемитизм или любая другая идеология включается в школьную программу. По умолчанию школьник не равен учителю: последний знает больше, у него больше авторитета, он воздействует своими доводами на множество классов, тогда как и самый умный школьник может в лучшем случае убедить только одноклассников. И не будем забывать, что учителя ставят оценки, т.е. могут и косвенным образом поощрять повторение собственной (или представленной в программе) точки зрения, а не альтернативной.

Таким образом в случае насаждения антисемитизма (или еще какой-то злобной идеологии) в школах моральный долг не только еврейских организаций – бороться с этим.

Ситуация в университетах частично похожа на школьную, но помимо неравенства профессора и студента, мы имеем возможность студента выбирать курсы (не все, есть и обязательные, а в некоторых школах есть факультативные предметы, которые можно выбирать, но в целом выбор в университетах заметно свободнее, чем в школах) и/или преподавателей, нет обязательной программы для всех университетов и всех преподавателей. Тем не менее в случае явных двойных стандартов – когда можно выливать помои на одних (евреев, христиан или белых, или кого-нибудь еще), но не на других (палестинцев, мусульман или черных), – наш этический долг – бороться с распространением злобной идеологии.

В остальных случаях активно бороться – с использованием судебных исков или кампаний в СМИ, – с проявлениями антисемитизма (или анти-белого расизма) стоит только, если очевидно, что подобные высказывания в отношении иных групп были бы недопустимы.

Тенденция в мире неблагоприятна для свободы слова: где-то автократические режимы, где-то принявшие левацкую идеологию групповой идентичности элиты (в случае западных демократий) делают всё возможное для запрета критики в отношении отдельных категорий населения и разделяемой властями/элитой догмы. Что означает дальнейшее сжимание пространства свободы слова и де факто запрет на критическое мышление, вообще на самостоятельные интеллектуальные усилия, а не на повторение официальной пропаганды.
И это не замедлит негативно сказаться на техническом и научном прогрессе человечества. И самое неприятное – не ясно, как противостоять этой современной тенденции.