Почему жалеют террористов

Одна вещь меня постоянно изумляет и раздражает в голливудских блокбастерах, касающихся темы террора – перманентное обеление исламских террористов. По версии авторов фильмов даже если кажется, что виноваты исламисты, то на самом деле за этим стоят нехорошие белые (христиане) из числа полицейских и спецслужб. Примеров, к сожалению, много, из совсем свежих можно указать на
“London Has Fallen“ (“Падение Лондона“) 2016 года и “Unlocked“ (в российской версии “Секретный агент“) 2017 года.

В последнем фильме исламисты вообще хотели бы отменить теракт, но нехорошие американские ЦРУшники подменяют указание, заменив курьера своим человеком. Идея примитивна в своей откровенности – виноваты не исламисты, а те, кто с ними борются.

Ни на какие факты голливудские фантазеры опереться не могут – никогда и нигде ничего подобного не было, все теракты исламистов задумывались и осуществлялись ими самими. Максимум, что могли сделать спецслужбы, – прошляпить, решить, что конкретный террорист не опасен (как это было, например, с тем, кто расстрелял ночной клуб во Флориде год назад) или опасен не настолько, чтобы его изолировать (как с тем, кто давил грузовиком людей в Ницце), а то и подготовку теракта целиком, как это случилось 11 сентября.

Представьте себе реакцию на фильм, где бы рассказывалось, что Холокост случился, т.к. нехорошие евреи пакостили бедным нацистам и подставили их. Но почему аналогичная попытка оправдать исламо-нацистов проходит на ура в современном мире?

Можно сказать, что левые хорошо относятся к исламистам. Но почему? Чем ислам, как религия, предпочтительнее, чем христианство? Почему левые готовы отказаться от защиты прав женщин и секс-меньшинств ради мусульман?

Ответа нет. Есть какое-то количество попыток ответить, но все они на уровне спекуляций. Позволю себе добавить еще одну.

Экономист Арнольд Клинг, ассоциированный с либертарианским институтом Катона и либертарианским же ” Mercatus Center” при университете Джорджа Мейсона в Вирджинии написал, в частности, книгу “The Three Languages of Politics“. В этой книге он предполагает, что язык – и соответственно мышление, – людей в зависимости от их политических предпочтений базируется в основном на одной из трех шкал: левые либералы всё видят через призму “угнетенные – угнетатели”, консерваторы – через “цивилизация – варварство”, а либертарианцы – “свобода – государственное принуждение”.

Для левых всё, что связано с “угнетенными” – хорошо, это надо поддерживать. Потому марксистская традиция обличать колониализм в отношении мусульманских стран придает исламистам ореол мучеников борьбы против “нехороших западных империалистов”. Исламисты становятся априори хорошими, практически непогрешимыми.

Еще один момент (это уже “развивая Клинга”). Левые крайне негативно относятся к консерваторам, потому автоматически негативно оценивают всё то, что консерваторы ценят, и положительно оценивают то, что консерваторы критикуют. Что дает нам левую неприязнь к западной цивилизации и умиление любому варварству. В 21 веке варварство демонстрирует только одна религия – ислам, даже самые дикие племена анимистов Амазонии или Папуа Новой Гвинеи кажутся куда цивилизованнее, т.к. не режут головы иноверцам, не сжигают их живьем и т.д. Но коли варварство так нелюбят злые консерваторы, значит настоящий левый либерал должен возлюбить варварство всем сердцем своим (из серии “тогда я за колхозы”).

Впрочем в предыдущем абзаце был небольшой изъян: можно понять, почему отказывают в правах западным женщинам ради исламистов (исламисты якобы более ущемленные), но почему отказывают в правах угнетенным в самом исламском обществе – мусульманкам и тамошним геям?
Не исключено, что тут сработало правило двойного отрицания – угнетенные среди угнетенных словно бы становятся угнетателями. Или нельзя хорошо относиться к исламу, если видеть в нем недостатки, следовательно, мы скажем, что недостатков нет и вообще о них поминать не будет, тогда всё будет совершенно логичным. Не исключено, что есть еще какой-то особо вычурный путь принятия мусульманского отношения к женщинам, как к неполноценным, а к геям, как заслуживающим смерти, но я до него не додумался. Mea culpa!

Как бы то ни было, левые либералы в целом не разделяют исламские ценности, они не хотят, чтобы кто-то определял, что им смотреть, какую одежду носить, они не собираются сами бить жен или позволять своим мужьям это делать, они не собираются казнить геев.
Тем не менее дихотомия в сознании диктует, что нужно каждую группу записать или в “угнетатели”, или в “угнетенные”. И если ты лично относишься к “угнетателям”, то надо во всю славить “угнетенных”, поддерживать любые их требования, – особенно, если ты сам не должен за удовлетворение оных требований платить! – и ты словно бы становишься хорошим человеком, почти относящимся к “угнетенным”. Не совсем, разумеется, но настолько, чтобы чувствовать себя хорошо.

Вот левые голливудские сценаристы и режиссеры и выдают на-гора фильмы, прославляющие исламо-нацистов, но при этом не чувствуют себя Лени Рифеншталь. А с чего им так себя чувствовать, коли они не желают видеть сходств между нацистским режимом, где были полноценные арийцы и всякие недолюди, и исламом, где женщина не имеет множества прав в сравнении с мужчиной-мусульманином, где геи не имеют права жить, где все иноверцы должны или платить специальный налог или быть убитыми.

Безусловно, выше приведенная спекуляция не объясняет поведение каждого конкретного левого либерала (этого не может обеспечить ни одна модель), но подавляющее большинство из них не желают замечать опасности ислама, сходств ислама и нацизма, и не чувствуют себя даже косвенно виновными за преступления исламистов, завоз коих они приветствовали и продолжают приветствовать. Они уверены в том, что они хорошие люди, что они заботятся о якобы угнетенных, а вот их политические оппоненты – злые и плохие и не желают помогать бедным исламским террористам.
И до тех пор, пока левые либералы смогут жить по-дальше от привезенных под их аплодисменты искателей халявы, желающих установить шариат по всей планете, т.е. не расплачиваться за то, к чему призывают, их нельзя будет переубедить.

Почему? Потому что против идеологии факты – плохое, неэффективное оружие, нужны эмоции, сильные эмоции, например, страх и ненависть – после того, как тебя саму или твою дочь изнасиловали или убили. Судя по поведению мусульман в Европе, к этому дело постепенно придет. Но пока дойдет, пострадает очень много людей, отнюдь не левых либералов, т.к. они окажутся в досягаемости исламистских банд первыми. Жалости к этим людям левые либералы проявлять не будут, ведь их не идентифицируют с “угнетаемыми”.