Вина – как чернозем для одиночества.
Даже непримиримые оппоненты будут слушать и пытаться понять демонстрирующего настоящий профессионализм или талант.
Лишаясь восхищения толпы, герой в глазах последней две теряет буквы – “р” и “о”.
Всякой сильной ненависти предшествует предательство.
В отличие от настоящей, воображаемая объективность льстит.
Способность жертвовать собой тем, кто себя считает жертвой, недоступна.
Можно выдавливать из себя подлость и глупость, но не безумие.
Чтоб грезить о величии, нагромоздить придется много лжи. Особенно удобна ложь о мертвых.
При прочих равных правда менее достоверна. Поскольку слишком проста, а то и примитивна, и чрезмерно зависит от случайностей.
Зависть – базовое чувство. Потому уживается с любовью. Родственной, родительской, любой.
Сам на себя не смотришь беспристрастно.
Есть смелость лени – не делать, как бы последствия ни ужасали.
За объективность выдаются попытки усидеть на двух стульях, вызванные неопределенностью позиции. По сути это страх выбрать сторону в конфликте.
За дело правое вполне способны и подлецы, и дураки и кровь пролить, и головы сложить. И все ж во время битвы для них иные ты слова находишь – наивный и упорный иль хитроумный, неортодоксальный.
Обличать чужое лицемерие легко главным образом потому, что свое заметить не можем.
Непросто числить за врага того, кто, ну, ничуть не близок.
Чем меньше у граждан ответственности (и потому свободы), тем выше степень насилия в обществе. Относительно той же самой культуры в иных обстоятельствах.
Универсальность принципов жизни общества не выходит за рамки данной культуры.
Любовь – снежинка. Потому
Что каждый миг и день – другая.
Бездарность тоже избегает критики, но гений лишь с собой, измученным, кончает.
